Варсеник

Мама резко оторвала шестилетнюю Варсеник от земли, где та сидела и копошилась с деревянными игрушками, и побежала домой с девочкой на руках. В селе начался жуткий переполох, мама то выбегала во двор, то с криками и плачем вбегала обратно. А бабушка Варсик - худенькая высохшая больная старушка, в честь которой ее и нарекли Варсеник – «красивовласая» - рыдала в голос и била себя по коленям. Когда послышались оружейные залпы, бабушка попыталась выбежать во двор, но мама преградила ей путь. Обе обнявшись упали на колени и плакали у порога, долго плакали. Варсеник спряталась в дальнем углу и дрожала от страха, пока спустя некоторое время бабушка не доковыляла до нее. «Пойдем, внучка, пойдем», - прошептала она и подтолкнула девочку к столу. Мама сидела с каменным лицом, в руках у нее был полугодовалый братишка, который приложился к маминой груди, а мама смотрела сквозь них стеклянными невидящими глазами. Бабушка дрожащими руками раскрошила хлеб и стала кормить полуторагодовалого внука и Варсеник.

Поздно вечером в дом ворвались чужие люди, и их всех согнали в большой дом и заперли. Держали их там несколько дней, не давали ничего есть, только во дворе был колодец и время от времени женщинам разрешали набирать воды и поить детей. Варсеник жалась к бабушке и дрожала всю ночь – от голода, холода, страха, а бабушка с мамой укачивали громко плачущих братишек и давились рыданиями. Днем приходили солдаты и велели показывать им маленьких детей. Они срывали с них шапочки, и если под шапочкой обнаруживали прядку – а в их селе мальчики носили на голове прядку до семи лет – вырывали мальчиков у матерей и уводили с собой, а женщины… Женщины бились в истерике и бросались за ними, а их били и вталкивали обратно в дом, запирая двери на засов. В такие минуты бабушка поворачивала Варсеник лицом к себе и зажимала ей уши, пока громкие рыдания отчаявшихся матерей не переходили в тихие подвывания. Солдаты в первый раз прошли мимо них и не обратили внимания на братишек, а ночью мама и бабушка стали зубами перегрызать прядки братишек. На следующий день солдаты подошли к ним, сорвали шапочки с братишек, оттолкнули маму и прошли к остальным женщинам. Когда они ушли, мама заплакала, а бабушка обнимала ее за голову и что-то шептала, и крестилась, и плакала вместе с ней.

Через несколько дней их всех вывели из этого дома и погнали как овец. Мама шла с двумя братишками в руках, а Варсеник одной рукой ухватилась за подол мамы, а другой крепко сжимала бабушкину дрожащую ладонь. Солдаты били отстающих и ударяли хлыстами, многие падали и не могли больше встать, и тогда солдаты в них стреляли и шли дальше. Вывели всех к реке и подтолкнули к берегу, приказав войти в воду. Река текла быстро, и вода была высокая. Мама заметалась на берегу с детьми в руках, пока один из солдат не крикнул на нее и не ударил прикладом. Тогда она крепче обхватила братишек и вошла в реку, наказав Варсеник крепко держаться за ее подол, а бабушке – идти рядом. Бабушка, которая едва переставляла ноги и дрожала от холода, шла сзади, раскинув руки в стороны и чуть отступив от снохи, боясь за нее ухватиться и помешать внучке. Вода была холодной, волны сильно били по ногам, рукам, спине, лицу, и девочка судорожно мотала головой, чтобы не захлебнуться. Мама шла медленно, осторожно нащупывая дно и приговаривая: «Держись, держись!». Братишки громко плакали, вода становилась все глубже и глубже, и в какой-то момент ручки девочки ослабли и отпустили мамин подол. Бабушка вскрикнула и поддалась вперед, но не успела подхватить внучку, оступилась и плашмя упала в воду. Волны подхватили Варсеник и бабушку, и два худых тельца, затрепетав, ушли под воду.

Под истошные вопли мамы.
В высоких волнах реки Арчак.
В апреле 1915 года.

Это не художественный вымысел.
Это мой пересказ свидетельства 30-летней Сатеник Парунакян из села Хараконис Ванского вилайета.
Из книги "Свидетельства выживших очевидцев Геноцида 1915 года", Ереван, 2012 г.

Когда будете вспоминать жертв Геноцида, помяните Варсеник, ее бабушку и ее младшего брата, умершего через несколько дней.